Подробности спасения музейных ценностей во время ВОВ обсудили на конференции

О неизвестных подробностях спасения музейных ценностей во время Великой Отечественной войны шла речь на всероссийской конференции «Возвращение памяти. Культурные ценности и война: поиск, восстановление, мемориализация». Организаторами научного форума стали Санкт-Петербургский институт истории РАН и Государственный музей-заповедник «Гатчина». Круг участников был весьма широк: академические историки, сотрудники архивов и музеев со всей России — от Урала и Волги до Петербурга.

ФОТО pixabay

Исторический факт: государственная комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории Советского Союза появилась осенью 1942 года, но подготовка к ее работе и сбор документации начался гораздо раньше, практически с самого начала Великой Отечественной вой­ны.

— До недавнего времени историкам было недоступно огромное количество принципиально важных материалов, посвященных тому, как работала комиссия, как шел сбор документов, многие из которых стали свидетельствами обвинения на Нюрнбергском процессе и на «советских нюрнбергах» (речь о военных трибуналах, проходивших на территории СССР, в том числе в Ленинграде, Новгороде, Хабаровске, Киеве, Минске). Между тем именно эти материалы проливают свет на «анатомию» нацизма, и на конференции важное место было уделено их анализу , — подчеркнула доктор исторических наук Юлия Кантор, заместитель директора СПб института истории РАН.

О том, как шла жизнь на территориях, оказавшихся в оккупации, историкам известно немало, однако от многих подробностей они сознательно уходили. К примеру, не принято было акцентировать внимание на том, что в вывозе с них художественных ценностей участвовали и граждане СССР, сотрудничавшие с оккупантами. Об этом умалчивали, дабы не нанести ущерб национальной политике, ибо в «братской семье народов» не могло быть пособников врагу. Тем не менее они были: не только в прибалтийских республиках, но и на территории РСФСР, в частности, на Новгородчине и Псковщине, а также на Украине и в Белоруссии.

— И об этом надо говорить, чтобы понимать суть происходившего. Историю нельзя изучать дискретно, отрывками, ориентируясь только на «удобные» сюжеты , — считает Кантор.

На конференции шла речь и том, как в начале войны музейщики западных регионов СССР, не дожидаясь указания властей и рискуя быть обвиненными в паникерских настроениях, сами начинали готовить экспонаты к эвакуации. Порой им приходилось действовать под бомбежками и обстрелами, самоотверженно спасая от гибели ценные коллекции… Но во многих музеях ждали до последнего, более того, указание сверху гласило: культурные учреждения должны продолжать работать.

— Происходившее было по‑своему объяснимо, поскольку советская военно-политическая доктрина подразумевала: в случае нападения врага на нашу страну его не пустят дальше границы и война не коснется нашей территории. Кстати, в документах слово «эвакуация» не употреблялось, оно было заменено «разгрузкой», — поясняет Кантор.

В 1939 году музейщики Ленинграда и Дальнего Востока (обе территории — приграничные) обратились к руководству Наркомпроса с просьбой пересмотреть планы «разгрузки» своих учреждений в сторону увеличения, предусмотреть пути вывоза с угрожаемых местностей, но получили отрицательный ответ. В результате к 22 июня 1941 года планы эвакуации оставались такими, какими они были утверждены пятью годами ранее. И совершенно неадекватными тому, что происходило…

Что же касается поиска перемещенных художественных ценностей, то, как отмечали исследователи, практически все, что сразу после окончания войны было найдено на территории Германии и ее сателлитов, довольно быстро было возвращено. Но ведь кроме государственного грабежа, осуществляемого военнослужащими вермахта и воинских формирований гитлеровских союзников, действовали еще и тысячи мародеров, которые вывозили сокровища музеев в качестве своих личных трофеев.

— До недавнего времени действовали международные проекты по поиску и возвращению утраченных ценностей, приносившие ощутимые результаты. В Царское Село, Павловск, Гатчину, Новгород были возвращены раритеты, оказавшиеся в личных коллекциях потомков военнослужащих вермахта, — отмечает Юлия Кантор. — Уверена, что подобные международные проекты возможны и сегодня.