Пасынки мороза. Дальний Восток зовет авантюристов, но петербуржцы остаются дома

Почти 500 жителей Петербурга и Ленобласти стали обладателями дальневосточного гектара, но счастливыми они себя назвать не могут. Для воплощения мечты не хватило то ли опыта, то ли денег.

скрин /www.youtube.com/PRO Extreme

Программе «Дальневосточный гектар» три года. Чиновники отчитываются о тысячах участников и миллионах субсидий. Об умопомрачительной доходности в краю контрастов пока не сообщается. У тех, кто отважился и нарисовал свой участок на карте, были все шансы почувствовать себя героем рассказов Джека Лондона. Но даже самые отчаянные авантюристы XXI века оказались не готовы к условиям жизни на тихоокеанском побережье России.

... Море, озеро и густые заросли желтой травы. Это кадры видеосъемки на квадрокоптер. Даже с высоты пятьсот метров дороги на горизонте не разглядеть. «Вот эти следы от машин – это только зимой. Летом тут вообще, думаю, не проедешь, – говорит голос за кадром. – Весь этот район, где ваш участок и где это озеро, все это – огромный песчаный… ну, я не знаю, как назвать. Песчаный луг. Песочек перемешан с растительными остатками – короче, торфик такой. И вообще мне кажется, что это голимое болото».

скрин /www.youtube.com/PRO Extreme
Для просмотра в полный размер кликните мышкой

Видеосъемку участка петербуржец Роман Завадский заказал у местного видеооператора уже после того, как его заявка на гектар в Приморском крае была одобрена, а договор подписан. «Первая реакция? Ну, конечно, полный треш, – делится он впечатлениями. – Но с другой стороны, если заниматься, то почему бы и нет». С болотистыми низинами, по мнению Романа, можно смириться и даже жить – например, посадить на них ирисы. «Ну, или сделать пруд. Пару раз ковшом экскаватора поработать, переместить с одного места на другое», – прикидывает он.

На холмиках спасут фундамент или сваи. Одна проблема: везти все нужно по бездорожью. До ближайшей трассы – 11 километров. А если даже разом свалить все в контейнер и найти машину, которая проедет по колдобинам, – в пустом поле стройматериалы не оставишь. «Ну, тогда можно собрать дом из термоконтейнера во Владивостоке или Хабаровске, на участке заранее подготовить грунт или фундамент, привезти и установить», – не сдается Роман.

Вторая беда: электричество. Ему вести километра полтора, а другому гектарщику, который живет в восьми километрах, Роман называет его соседом, все восемь. «Местная администрация, может, и могла бы посодействовать, но у них бюджет ограничен, – говорит Роман. – Пишешь в одну организацию – они: «Это не к нам». Пишешь в другую – то же самое. Сосед подал в суд на чиновников, чтобы узнать, кто за это ответственный – суд обязал конкретную организацию провести ему электричество. А у них нет денег. На этом все и закончилось».

У Романа есть дача под Выборгом, но ему хотелось еще один дом – чтобы он стоял на берегу моря. Два года назад, после старта программы «Дальневосточный гектар», задумал выбрать участок. Его знакомый, который когда-то служил там пограничником, рассказывал о «крайней точке» в Приморском крае – прибрежной территории, от которой рукой подать до границы с Северной Кореей. В озерах там водятся карпы и караси, в море – корюшка и камбала. Летом можно кататься на вейкборде.

Участок, который выбрал петербуржец, согласно Генплану района, предназначен только для занятий спортом и туризмом, так что если Роман построит сразу несколько домов, часть из них можно будет сдать в аренду. Три домика формата «эконом», по его оценкам, обойдутся в 5 млн рублей – но это не считая прокладки дороги и коммуникаций. Вкладывать будет свои средства, а то гранты и субсидии «всю душу вынут».

Первую поездку на участок планирует летом, но сначала надо дождаться ответа от администрации. Он направил им письмо еще в 2019-м, пока тишина. Через три года после заключения договора гектарщику придется подавать декларацию об освоении участка, иначе в собственность его не передадут: «Что делать дальше? Должен ли я предоставить какой-то проект, есть ли какие-то критерии освоения участка? Пока они не утверждены, все их ждут, и ничего не понятно», – возмущается Роман.

Другой петербуржец – Дмитрий Губанов – рассказывает, что до заключения договора на передачу участка у него дело так и не дошло. Сайт «глючный», да и к тому же друзья, знакомые с гектаром не понаслышке, не советуют ввязываться. «Я хочу жить за городом, но строительство дома на Дальнем Востоке выйдет в два раза дороже. К тому же климат там не мягче петербургского, – делится он своими сомнениями. – По моим подсчетам, если взять условно 10 млн, за эти деньги под Питером можно построить очень даже приличный дом. Больше выбор, более гибкие цены, при этом можно выкупить участок ИЖС. Думаю, участие в «Дальневосточном гектаре» может быть выгодно бизнесменам – у них шире шаг в объеме вложений, которые они могут себе позволить, к тому же, это не Москва и не Питер, где все уже всё пробовали и все всё умеют».

Пасынки мороза. Дальний Восток зовет авантюристов, но петербуржцы остаются дома

Общее число заявок на получение дальневосточных гектаров от петербуржцев на сегодняшний день составляет около 2 тысяч. По данным «Агентства по развитию человеческого капитала на Дальнем Востоке» (АЧРК ДВ), земельных участков, которые за три года с момента старта программы реально перешли в руки жителей Петербурга и Ленобласти, оказалось всего 470.

«Разница обусловлена тем, что многие подают заявления несколько раз, пробуя механизм и возможности предоставления тех или иных участков, – комментируют в пресс-службе агентства. – Это связано с тем, что зачастую граждане сначала подают заявку, не зная деталей географии, и лишь потом изучают землю и принимают решение. По мере изучения местности заявители могут переоформлять или подавать заявки на другие участки».

Цифра эта, прямо скажем, маленькая – общее число россиян, которые уже получили гектары по программе: 77,8 тыс. человек. Подавляющее число – местные. На всю остальную страну, судя по арифметике АЧРК ДВ, выходит примерно 5 тысяч. Лишь 10% из них – петербуржцы. Больше всего их интересует земля под жилье – таких заявок, по данным агентства, 52%. Еще 18% хотят заниматься сельским хозяйством, 16% – открывать туристические проекты, остальных интересуют какие-то другие виды бизнеса.

Но самые масштабные бизнес-проекты петербуржцев дальше бумаги не продвинулись. Автор одного из них – Юрий Бугаев – называет всю политику переселения людей на Дальний Восток за счет бесплатных гектаров «хитрым ходом правительства».

Юрий и его партнеры по проекту «Петербургская слобода» хотели организовать в Приморском крае поселение на 120 человек. Предполагалось, что жители, например, Краснодара, Омска, Москвы и Петербурга получат на Дальнем Востоке не только гектары, но и поддержку от властей: «Если мы возьмем сто-двести человек, это уже двести гектаров. У нас была программа: сначала туда заезжают 10-15 человек, чтобы подготовить плацдарм для тех, кто потом приедет. Планировали и бизнес организовать – я много раз был во Владивостоке и не представляю, где там искать работу», – рассказывает он. 85 га планировалось задействовать под территории для выпаса скота и выращивания овощей и сельскохозяйственных культур, а на остальной земле разместить личные дома участников, этническое подворье «Казачий хутор», коровник и овцеводческую ферму.

/vk.com/project_sloboda
Для просмотра в полный размер кликните мышкой

Шестеро отправились в Приморье на разведку. Нашли место в часе езды от Владивостока: безлесье, равнина, рядом деревня, до воды и электроэнергии всего 300 метров. На кадастровой карте участок доступен. Сделали топографическую съемку, взяли воду на анализ, подали коллективные заявки – каждая по 10 га. «Если на карте нет никаких ограничений, если вас пропустила карта, значит, все в порядке», – вспоминает Юрий слова чиновников из местной администрации.

/vk.com/project_sloboda
Для просмотра в полный размер кликните мышкой

А потом начались звонки: оказалось, что все их гектары либо переходят границы паевых участков, либо залезают на охотничьи угодья, которые, как говорит Юрий, в регионе занимают почти всю территорию. С этой же проблемой столкнулись другие гектарщики, и Юрий вместе с активистами написали жалобу в Минэкономразвития. Их как будто услышали: Госдума приняла соответствующие правки. Довольные, они снова постучались к приморским властям.

«Нам пришло три-четыре отписки, и снова: «вы залезли на территорию поселения», «вы зашли на чужие поля». Предложили взять другие участки, как положено по закону, и разбили наши заявки на молекулы, по два-три человека. Даже 10 гектаров рядом не выходило – жалуется Юрий. – И все в глуши: до электричества 10-15 километров, государство никогда бы его туда не потянуло. А если за свой счет – то это неподъемные деньги. Там в одиночку не выжить».

Привлечь внимание к своему проекту Юрий пытался и с помощью АЧРК ДВ. «Я ездил туда на совещание, а меня обвинили, что я чуть ли не захватчик земли, который хочет организовать там бизнес», – вздыхает он. Найти альтернативные участки в Амурской области не получилось, а на остальные регионы уже не хватило ни сил, ни желания.

Та же судьба ждала и проект «Кедровый дар» – он также планировался в Приморском крае. На территории кедрового леса площадью до 2000 га хотели заниматься сбором и переработкой кедрового ореха и грибов. «Сначала вообще в земле отказывали, потом это с мертвой точки сдвинулось – в индивидуальном порядке земли выдавали. Но если мы, допустим, на группу из ста человек подавали заявку, то у всех этих ста человек не было ни одной смежной границы. А осуществлять хозяйственную деятельность на земельных участках, которые не имеют смежной границы, невозможно», – жалуется куратор проекта Михаил Головизин.

Головизин – член общественной палаты при Министерстве развития Дальнего Востока. Почему чиновники именно так отреагировали на предложения о создании под Владивостоком бизнеса, он не знает. «Местным жителям там проще. Получить рядом 10 гектаров не сложно, а все, что чуть выше подсобного хозяйства, остается в подвешенном состоянии. С нашими проектами мы приходили и в Ленинградскую область, но и там с мертвой точки ничего не сдвинулось», – добавляет он.

«Вообще мы всем пытаемся донести: вы лучше нам звоните. Подскажем, где лучше взять – мы на месте ориентируемся», – говорит сахалинец Алексей Новиков, который возглавляет местное отделения общественного движения «Мы – гектарщики». По его мнению, коллективные заявки петербуржцев заканчиваются неудачами только из-за того, что они не знакомы с территорией.

Раньше он работал в детдомах и интернатах, а сейчас ведет технологию у школьников в сахалинском поселке Смирных. Когда узнал о программе «Дальневосточный гектар», вспомнил про бывшее совхозное поле в восьми километрах – там рядом речка, и местные проезжают мимо него по дороге на рыбалку. «Гектара 3-4, лет 30 назад что-то выращивали, было производство. Поле по пояс заросло бурьяном, тополя, березы», – описывает Алексей свой участок.

В качестве партнеров по бизнесу он решил привлечь родственников и знакомых: учителей, медиков и библиотекаря. Просто один гектар – ни о чем, годится только под грядки. А вот на девяти уже можно организовать производство. К тому же летом у учителей отпуск – 72 дня. Пригодился опыт работы на огородах у родителей. Спросили у чиновников – поле оказалось свободно, всю территорию легко оформили под гектары.

Сначала убили всю ненужную растительность, потом стали выпиливать лес. Две проблемы: проволочник, которого пришлось травить химикатами, и коровы жителей местного села. Люди поначалу возмущались: всю жизнь пасли на поле скот, и вдруг его незаконно оккупировали чужаки. Пришлось даже вызывать кадастровых инженеров. А огородить 9 гектаров – тоже финансово затратно.

Техника и рабочая сила – из расположенной рядом исправительной колонии. Алексей заключил с ними договоры, и заключенные пашут на поле уже третий год – учатся работать с землей, получают деньги и благодарственные письма, которые потом способствуют условно-досрочному освобождению. «Они в колонии сами занимаются сельским хозяйством. Я пришел, объяснил ситуацию, спросил, готовы ли они взять дополнительные объемы. Они говорят: «Почему бы и нет». Так что у нас проект и социальный получается: мы трудоустраиваем заключенных», – считает Алексей.

Деньги на первые инвестиции – 900 тыс. рублей – получили от Минсельхоза, но и за них пришлось бороться: поддержку в 100 тыс. на гектар можно было использовать на закупку семян, а им нужна была техника и стройматериалы. Но вдруг Алексея выбрали для участия в телемосте с полпредом президента в ДВФО Юрием Трутневым. «Что тут сказать: бюджетник, коллективная заявка, претенциозные планы по освоению», – рассказывает о своей удаче Алексей. Жалобы услышали.

Но о прибыли бизнеса речи не идет. Единственное, что годилось для освоения земли – картошка. Но чтобы на ней зарабатывать, нужно сажать всего 20 гектаров. А так все деньги от реализации – урожай по заявкам местных жителей разносят в квартиры района – идут на стройматериалы и новые семена. Удобрения, которые производятся там же, в Смирныховском районе, приходится везти из Южно-Сахалинска – это 350 километров. В этом году хотят посадить чеснок. А если найдут деньги – сделать теплицы и начать выращивать ягоды.

«У нас то губернатор меняется, то министры, а я уже третий год пытаюсь одно и то же до всех донести. На бумаге наш кооператив есть – спасибо АЧРК. Но как дальше вести бухгалтерию, как нам работать со всякими фондами, понимания нет ни у кого. Даже построить хранилище стоит 30 млн. Если брать грант, то это деньги серьезные, ни одна копейка никуда не уйдет, и в случае чего придется возвращать все обратно, – сетует сахалинец Алексей. – Государство настаивает, чтобы мы зарегистрировали фермерское хозяйство, но чтобы получить поддержку, я должен уйти со своего основного места работы. Парадокс: есть нехватка учителей и врачей, работников культуры, и мы не готовы уйти со своих мест работы на это фермерство, потому что мы пока не понимаем, как вообще на это прожить. И продолжаем тянуть все хозяйство на своих зарплатах».

«Ну, есть такая поддержка: для гектара ты можешь получить двести кубов леса, – присоединяется к сомнениям Алексея петербуржец Роман. – А как его вывезти? Я приду, мне скажут: «Ну, иди – пили». Есть и серая схема – мои интересы будет представлять третье лицо, которое занимается лесозаготовкой, но за работу они возьмут свою долю и отдадут мне мои 10 кубов из двухсот. Есть, конечно, гранты. Один из них я могу получить, если зарегистрируюсь и сделаю рабочие места. А если я пока могу своими силами справляться как самозанятый, я не имею права на эту поддержку».

В пресс-службе АЧРК ДВ перечисляют все меры помощи гектарщикам: льготное кредитование, гранты начинающим предпринимателям, сельскохозяйственные гранты, методическая поддержка, а также единовременная финансовая помощь безработным гражданам при их регистрации в качестве юридических лиц, индивидуальных предпринимателей или крестьянских (фермерских) хозяйств. «В целом по Дальнему Востоку поддержку получили более 2,2 тысяч человек на сумму 762 млн рублей. В декабре прошлого года стартовала программа «Дальневосточная ипотека», в рамках которой получатели «гектаров», а также молодые семьи могут получить льготный кредит под 2% годовых – банки уже принимают заявления от граждан и выдают средства», – добавляет к списку «бонусов» пресс-служба агентства.

Роман считает, что большинство из тех, кто едет за гектарами, – просто авантюристы и мало что смыслят в бизнесе – рынок там слабоват, а логистика сожрет любую маржу. «Вот мой сосед строит базу отдыха, – рассказывает он. – У него в планах поставить 20 домиков на двух гектарах, два уже стоит. Он далеко не миллионер, но все свои деньги в это вкладывает, и сам по профессии никак не связан с предпринимательством. Делает все по наитию, без какого-то четкого планирования, бизнес-плана. У него просто есть мечта: построить 20 домиков. И как ему должны помочь все эти кредиты с пониженной ставкой? Он их никогда не отдаст».

«Я верю, что у государства должен быть какой-то план: создать агломерации, которые потом перерастут в какие-то города, серьезные поселения, чтобы не происходил отток населения, появлялась инфраструктура, – продолжает Роман. – Но это требует вложений, от которых не будет полного возврата. Пусть десяти людям дадут гранты, взлетит из них один, а остальные обломаются. Но они не останутся должны государству никаких ипотек и кредитов».

Елизавета Ивантей,
специально для «Фонтанки.ру»