Правый популизм набирает силу. О чем говорят результаты парламентских выборов в Швеции?

11 сентября в Швеции состоялись парламентские выборы. Предварительные результаты показывают, что между шведскими правыми и левоцентристскими силами очень небольшой зазор в голосах и мандатах.

ФОТО Unsplash

По меркам ЕС, Швеция, безусловно, относится к числу наиболее богатых и комфортных для жизни стран Старого Света. Заложенные еще в довоенный период основы «государства всеобщего благосостояния» работают и сегодня, хотя, может быть, и с некоторым скрипом.

Так или иначе, но в 2020 году валовый внутренний продукт на душу населения в скандинавском королевстве составлял 47 тысяч евро. Показатели национальной экономики — одни из самых динамичных в Евросоюзе. Это подтверждает и то, что Швецию слабо затронула коронавирусная рецессия. Отчасти, конечно, потому, что власти не пошли на серьезные эпидемиологические ограничения для населения. Но еще и потому, что Швеция относится к числу лидеров в ЕС в области цифровой экономики, инноваций, креативной индустрии; по количеству и стоимости стартапов Стокгольм — один из ведущих европейских центров. В итоге неудивительно, что прошлый год национальная экономика завершила с весьма высоким показателем роста — 4,4 %, а иностранные инвестиции достигли докризисного уровня.

Также, несмотря на практику либерализации и разгосударствления экономики, наблюдающуюся в последние десятилетия, наработанная прежде всего усилиями социал-демократии социальная система остается в целом достаточно крепкой и щедрой для подданных северной страны. Это чувствуют и дети, и потерявшие работу, и люди пожилого возраста.

Однако «Силиконовая долина Европы», как иногда именуют современную Швецию, вряд ли может считаться неуязвимым обществом. Уровень безработицы в стране превышает 8 %, причем для молодых жителей государства он выше, и это представляется достаточно серьезной проблемой. Благодаря социал-демократической политике «открытых дверей» за последние десятилетия этнический состав общества претерпел серьезные изменения. Согласно данным ООН, уже в 2019 г. в стране находились 2 млн иностранных мигрантов, что составляло пятую часть населения. При этом основная часть приезжающих в Швецию мигрантов — выходцы из культурно не близких шведам регионов Азии и Африки.

Количественный рост иммиграции, естественно, способствовал обострению и социальных проблем. В том числе — увеличению преступности, прежде всего в муниципалитетах, где много мигрантов. По мнению специалиста по Северной Европе из Страсбургского университета Филиппа Форже, «в последнее время жители многих шведских городов стали свидетелями настоящих «бандитских войн» между разными группировками; такого раньше в этой тихой стране не было».

На протяжении большей части XX века именно Социал-демократическая рабочая партия Швеции (СДРПШ) определяла лицо шведского общества. Конечно, ныне социал-демократы не могут рассчитывать, как в былые десятилетия, на поддержку 40 – 50 % избирателей, но СДРПШ остается самой влиятельной и многочисленной партией в королевстве, продолжает играть ведущую роль в профсоюзном и социальном движении Швеции.

В рамках нынешней избирательной кампании социал-демократы обещали вернуть контроль над богатством страны, создавать рабочие места, а также проводить ответственную экономическую политику против роста цен. В частности, СДРПШ заявила о возможности «снизить цены на электроэнергию за счет быстрого расширения ее производства». Также социал-демократы взяли на себя обязательства помогать наиболее уязвимым слоям населения, повысить размер пенсий, предоставить молодежи бесплатный проезд на поездах в летний сезон.

Определенным козырем кампании социал-демократов выступила председатель СДРПШ и премьер-министр 55‑летняя Магдалена Андерссон. Она была избрана главой кабмина лишь в ноябре прошлого года и возглавляет правительство меньшинства, но различные опросы общественного мнения показывают, что многим избирателям импонируют ее личные качества.

СДРПШ заметно превосходит по силе другие левые силы, но не господствует в левом движении Швеции безраздельно. Так, в завершившейся избирательной кампании со своими акцентами выступили Зеленая партия, ЗП (до конца прошлого года входила в состав левоцентристского правительства и в последнее время поддерживает «извне» кабинет Андерссон), и Левая партия, ЛП. «Зеленые» выступают за то, чтобы полностью заменить ископаемое и дизельное топливо возобновляемыми источниками энергии, тогда как левые утверждают, что после многих лет социал-либеральной политики и приватизаций власть должна повернуться к нуждам рядовых людей.

Проблематика вступления королевства в НАТО стала серьезным камнем преткновения для левого движения Швеции. В том, что страна так быстро развернулась в сторону Североатлантического альянса, прежде всего была «заслуга» СДРПШ, отказавшейся от защищаемой социал-демократией на протяжении десятилетий стратегии нейтралитета. А вот основная часть ЗП, как и ЛП, наоборот, до последнего выступали против вступления Швеции в НАТО.

Любопытно, что в странах Скандинавии, где уровень социального расслоения по сравнению с большинством регионов планеты далеко не столь явный, в политической традиции левые силы относятся к рабочим партиям, тогда как правые — к буржуазным. Причем самые правые не считают это оскорблением: так уж исторически сложилось…

В Швеции ведущей «буржуазной» партией долгое время выступала придерживающаяся принципов либерального консерватизма Умеренно-коалиционная партия (УКП). Именно ее представители обычно возглавляли правоцентристские правительства. Однако уже прошлые выборы в 2018 г. показали, что умеренным буквально на пятки наступает правопопулистская национал-консервативная партия «Шведские демократы» (ШД); четыре года назад они уступили правоцентристам лишь пару пунктов.

Собственно говоря, и в завершившем свою легислатуру составе шведского парламента — риксдага — имело место «буржуазное» большинство. Однако Швеция принадлежит к тем многим странам Евросоюза, в которых, как мы это видим во Франции или Германии, отношения между умеренными и радикальными правыми крайне напряженные. Они рассматривают друг друга не просто как оппонентов, но и как противников. Вот почему в последние годы ряд принадлежащих к «буржуазному» флангу политических сил (Партия центра, ПЦ, партия «Либералы») были согласны на то, чтобы допустить социал-демократического премьера, но ни в коем случае не были готовы на какое‑либо парламентское сотрудничество с правыми популистами. Не была настроена на кооперацию с ШД и УКП.

Отчасти это связано и с темой внешней политики. Если УКП и небольшие правоцентристские и либеральные партии относятся к числу сторонников Евросоюза (и, к слову, еще до 2022 г. ставили вопрос о желательности вступления страны в НАТО), то ШД — последовательные критики «технократической Европы» и свое мнение относительно отказа от нейтралитета поменяли лишь в начале нынешнего года.

Интересно при этом, что и УКП, и ШД бьют по левоцентристскому правительству примерно в одни и те же «ворота». Это касается таких проблем, как рост преступности, повышенный уровень миграции, неоправданно высокие для потребителей цены на электричество. Так, в рамках этой избирательной кампании умеренные заявляли, что «рост серьезных преступлений делает людей незащищенными», тогда как в манифесте ШД констатировалось, что «десятилетия социал-либеральной политики привели к разделенной Швеции, где… стоимость жизни для людей значительно выросла». Обе ведущие правые партии выступают за решительный пересмотр налоговой политики, государственной политики социальной поддержки, а также сокращение иммиграции и материальной помощи беженцам, увеличение расходов на полицию и ужесточение наказаний для преступников.

Когда сдавался в печать этот номер, мы еще не имели полной информации о конфигурации будущего шведского правительства. Если использовать спортивную терминологию, то в какой‑то степени выборы зафиксировали ничью. При традиционно высокой явке избирателей на выборы в 349‑местный риксдаг (в прошлое воскресенье на участки пришли более 81 % шведских подданных) партии правой оппозиции получили сообща 175 мандатов, тогда как силы, лояльные правительству во главе с СДРПШ, даже увеличили свое представительство, получив 174 мандата.

Социал-демократия с 30,5 % голосов и 108 депутатскими мандатами сохраняет статус главной политической силы северного королевства; СДРПШ улучшила показатель 2018 г. на 8 мандатов. Судя по первым появившимся в Интернете социологическим данным, эта партия показала наиболее уверенные результаты среди женщин, за социал-демократов активно голосовали пенсионеры, лидируют они и среди избирателей-рабочих, хотя среди данной категории буквально на пятки эсдекам наступает ШД.

Что же касается потенциальных партнеров СДРПШ в парламенте, то по 24 мандата оказалось по итогам голосования у номинально считающихся частью «буржуазного лагеря» ПЦ и ЛП, еще 18 мест получают по итогам выборов «зеленые». Вообще же разница, с которой левоцентристы уступили правым, составила всего‑то 60 тысяч голосов.

Ситуация, конечно, запутанная. Если левоцентристский лагерь далеко не гомогенен (например, по очень многим моментам внутренней и внешней политики левые и центристы просто не в состоянии договориться), аналогичные слова можно сказать и о правых. Тем более что в «буржуазном» лагере произошло знаковое изменение соотношения сил. В первый раз в новейшей истории на ведущие позиции в правом лагере вышли «Шведские демократы» (20,6 % голосов и 73 депутата). За правых популистов активно голосовали жители небольших поселений на юге страны, настроенные на сохранение национальной идентичности фермеры, как и «евроскептическая» прослойка общества. По мнению доктора исторических наук и декана факультета международных отношений СПбГУ Ирины Новиковой, молодых привлекает харизматический лидер Йимми Окессон, 1979 года рождения.

Что же касается исторически доминировавшей среди «буржуазных» партий УКП, то она с 19,1 % голосов сократила свое парламентское представительство до 67 мандатов. Также в риксдаг прошли две небольшие правоцентристские политические силы — «Христианские демократы», ХД (19 парламентариев), и «Либералы» (16 мандатов), которых можно назвать потенциальными партнерами Умеренно-коалиционной партии.

Очевидно, предстоят непростые политические переговоры. И, поскольку вариант некоей большой (лево-правой) коалиции не в шведской политической традиции, сегодня просматриваются два наиболее вероятных сценария. Первый: умеренные правые договорятся с ШД о формировании общего «буржуазного» кабинета (что не факт в силу того, что, скажем, ХД и «Либералы» до сих пор не были готовы к разделению правительственной ответственности с ШД, тогда как лидеры последних уже в ночь на 12 сентября во всеуслышание заявили, что определенно рассчитывают на министерские должности). Второй сценарий: политическая нестабильность в стране сохранится с той или иной конфигурацией левоцентристского меньшинства во главе с действующим премьер-министром из Социал-демократической рабочей партии Швеции.

P. S.

Когда верстался номер, стало известно, что премьер-министр Швеции Магдалена Андерссон заявила об отставке. Теперь лидер консерваторов Ульф Кристерссон имеет максимальные шансы стать новым главой правительства.