Галликанский обряд: знакомимся с древними литургиями

Расшифровка лекции священника Вячеслава Завального.

Богослужение галликанского обряда сформировалось на территории Галлии (или современной Франции) в период поздней Римской Империи и просуществовала совсем недолго ‒ до VIII века, до конца династии Меровингов. 

В отличие от других западных обрядов, например амвросианского, о котором речь шла на прошлой лекции , в процессе формирования галликанского обряда не было некоего единого центра. Галликанский обряд был довольно инвариантный, т.е. существовали разные варианты одной и той же богослужебной традиции: допустим, на севере Франции служили чуть иначе, чем на юге страны. Но всё равно в исторической литургике речь идёт об одной галликанской богослужебной традиции.

Что мы вообще знаем про этот обряд? Мы знаем довольно мало, поскольку письменных источников до нашего времени дошло совсем немного. И наша лекция будет построена, в основном, с опорой на эти древние письменные свидетельства о богослужебной традиции Древней Галлии. 

Дело в том, что когда мы имеем дело с богослужебной традицией, которая, по сути дела, является умершей или археологической, у нас нет никакого живого свидетельства, поэтому сегодня мы занимаемся своего рода археологической реконструкцией.

Одно из первых письменных свидетельств мы находим в трудах епископа города Марселя Геннадия, который также известен под именем епископ Геннадий Массилийский.

В своём труде, который посвящён описанию жизни разных церковных деятелей этого времени, он упоминает некоего пресвитера, или священника, по имени Музий (или Миссий в другой транскрипции). Вот что сообщает автор об этом пресвитере:

«был сведущ в Священном Писании и по благословению своего епископа упорядочил, в соответствии с праздниками, годичный круг, чтение Священного Писания. Составил и респонсорий псалмов, увязав его со временем и частями службы, который стал впоследствии необходимым её звеном, сделал богослужение менее спешным, более торжественным и выразительным, для того чтобы он достигал самых душ молящихся».

То есть в IV веке происходит формирование круга чтения Священного Писания, «лекционария» – указания, какой именно отрывок текста Священного Писания мы услышим за литургией. Кроме того, оформляется круг пения псалмов, которые сопровождают службы суточного круга и литургию.

Другое очень важное свидетельство ‒ епископа Григория Турского, который написал очень ценный, с исторической точки зрения, труд ‒ «История франков». Он попытался систематизировать историю Франкского государства при династии Меровингов и, в частности, коснулся в том числе и богослужения.

Здесь автор пишет о некоем святом епископе по имени Сидоний:

«был так красноречив, что часто мог, не готовясь, говорить на любую избранную тему с большим блеском и без всякого затруднения. Однажды, когда его пригласили на праздник в церковь монастыря, у него бессовестно украли книгу, по которой он обычно служил Мессу. Сидоний в одно мгновение собрался с мыслями и так отслужил праздничную службу, что все присутствовавшие дивились, а стоявшим близко казалось, будто с ними говорит не человек, а ангел».

Здесь мы видим, что во время жизни святого Сидония происходит формирование текста Евхаристических молитв (речь идёт о формуляре Мессы, об анафоре, о тексте Евхаристического канона, который является центральной частью Литургии). Причем текст молитвы формируется в достаточно свободной форме: есть некая логика организации текста анафоры, есть составные части, а словесное выражение может быть разным. И вот если находился какой-нибудь красноречивый епископ, который мог в одно мгновение собраться с мыслями во время богослужения, и если у него под рукой не было книги, рождался текст анафоры, который потом входил в употребление. 

Самому святителю Григорию Турскому принадлежит ещё один труд: он собрал Последования, т.е. тексты богослужения, которые находились в обиходе в его время.

История богослужебной традиции, которая была распространена на территории Галлии, отчасти связана с историей государственной. Об одном из правителей стоит сказать особо – его звали Хлодвиг, и это был король из династии Меровингов, который первым принял крещение. Вот здесь как раз на изображении вы видите момент крещения короля Хлодвига. 

Хлодвиг принимает христианство в его кафолической (или православной) версии. В то время шли большие споры между арианами и кафоликами, и можно большим успехом считать то, что Хлодвиг принимает христианство в его ортодоксальном изводе. Тем самым Церковь, которая исповедовала Никейское православие, получает лидирующую позицию.

Хлодвиг крестился ещё и потому, что его жена была христианкой. Это произошло на Пасху 496-ого года, и после этого становится понятно, что христианство на территории Галлии получает ещё большее признание.

Сам факт крещения стал довольно большой победой в глазах местного епископата, и один из епископов города Вьена по имени Авит написал поздравительное письмо Хлодвигу, в котором, в частности, сказал: «Ваше вероисповедание, Ваша вера – это наша победа».

И в момент крещения Хлодвига, согласно одной из легенд, появляется голубка. В клюве птичка держит сосуд со святым миром, которым помазывали нового христианина, после того как он принимал таинство крещения. И момент тоже очень символичный, потому что здесь подчёркивается важность события. То есть не просто епископ берёт освящённое миро, для того чтобы помазать нового короля, а это миро приходит с неба как Божественный дар, тем самым ещё больше легитимизируя выбор Хлодвига.

С этим сосудом связана легенда, которая будет сохраняться во Франции вплоть до XIX века. Согласно этой легенде, сосуд (фиал) бережно сохранили и впоследствии использовали при коронации всех французских монархов. И хранился он в Реймском кафедральном соборе, он ещё назывался Святая Стеклянница, или Святая Склянка, если уж совсем просто сказать.

Этот сосуд, о существовании которого достоверно известно с начала XIII века, был разбит в ходе Великой Французской революции. Однако от него был спасен небольшой осколок с приставшей к нему застывшей капелькой масла. Реймский капитул признал его достоверным, осколок стал частью подножия новой ампулы, отделанной золотом и алмазами, и это масло, к которому добавили миндальное, использовали при коронации Карла Х в 1825 году. 

С именем Хлодвига связано и появление символа, который стал своего рода эмблемой Франции — геральдическая лилия. Именно Хлодвиг выбирает её в качестве своей эмблемы, поскольку лилия была цветком, символизировавшим чистоту. Он омылся от своих грехов, принял крещение, принял христианство и избрал лилию как цветок чистоты в качестве своего геральдического знака. Этот геральдический знак просуществовал очень долгое время.

Что происходит в богослужебной жизни Галлии после крещения Хлодвига? Стоит отметить, что Хлодвиг принимал активное участие в церковной жизни. Отчасти его история пересекается с историей князя Владимира, который принимает крещение и тоже начинает активно участвовать в жизни Церкви. Так вот, Хлодвиг начал уделять особое внимание церковной жизни, церковному благолепию, как пишется в источниках ‒ благочестию, благоукрашению церквей. Он стал тем человеком, который ввёл десятину в своём королевстве: все христиане обязаны были платить десятую часть своего дохода в пользу Церкви. 

Начиная с крещения Хлодвига появляются и церковно-культурные связи между Галлией и Римом. Многочисленные паломники из франкских земель устремляются в Рим. Причём они приносят из Рима не только святыни, не только реликвии, но в том числе и литургические книги, богослужебные книги. Однако вплоть до середины VIII века ни римские епископы, ни местные правители нисколько не были заинтересованы в том, чтобы каким-то образом унифицировать обряд богослужения, который к тому моменту уже сформировался в Галлии, либо каким-то образом заменить его на римский обряд. Хлодвиг обратился с предложением, но богослужение совершалось, что называется, по-старому.

Первая серьёзная волна так называемой «романизации», т.е. замены местных богослужебных обычаев римскими, начинается в правление Пипина III Короткого. 

Дело всё в том, что после падения Западной Римской Империи некогда единое государство под ударами варваров распалось на несколько более мелких государств. И римскому Папе, римскому епископу, который сохранял часть владений, начали угрожать лангобарды и папа Стефан III, который как раз стал епископом города Рима во время правления Пипина Короткого. 

Он предпринимает поездку из Рима ко двору короля. Это происходит в 753 году. Шестого января, т.е. в конце 753 года, Стефан III выезжает из Рима, а в начале января 754 года состоялась торжественная встреча недалеко от современного города Пуатье. Причём Пипин Короткий сам встречает Папу примерно в трёх милях от города. Он сходит с коня и встаёт перед Стефаном на колени, таким образом выражая ему почтение. И потом ведёт все эти три мили лошадь римского Папы за уздцы, как конюх. Вот акт смирения на самом деле!

Но когда Папа и король оказались в Пуатье в королевской часовне, их роли меняются. По преданию, Стефан посыпает голову пеплом, встаёт перед Пипином на колени и просит его слёзно о том, чтобы Пипин начал войну против лангобардов. Пипин, конечно, даёт торжественное обещание, но взамен же что-то нужно получить! Он получает коронацию, которую совершает сам Папа римский. Коронация произошла 28 июля 754 года в церкви Сан-Дени. 

Почему нам это важно? Потому что такого соглашения, такого тесного общения между епископом города Рима и франкскими королями до этого в истории не было. Здесь начинается некая новая страница взаимоотношений между франкским королевством и Римским престолом.

История продолжает развиваться при наследнике Пипина ‒ императоре Карле Великом, который становится императором всего Запада. Дело в том, что Пипин исполнил свои обязательства и отправился с походом на лонгобардов, но до конца ему победить их не удалось. И вот в апреле 774 года франки во главе с Карлом Великом подходят к Риму. Папа Адриан, который на тот момент стал римским епископом, устраивает Карлу торжественный прием – он выходит ему навстречу из города. 

Причём Карл отнёсся к Папе тоже с величайшим почтением и уважением: прежде чем подойти к его руке, он поцеловал ступени лестницы храма св. апостола Петра и выказал всяческое почтение. 

Франки во главе с Карлом разбивают лонгобардов, полностью вытесняют их из Италии, Карл сам становится королём лонгобардов, принимает титул лонгобардского короля и объединяет Галлию и Италию в одно государство. Неизбежным образом это, конечно, отражается на церковной жизни.

Уже в 789 году Карл Великий повелел совершать богослужения в своём королевстве только по римскому обряду. Причём по личной просьбе Карла папа Адриан I, который тогда всё ещё здравствовал, отправляет ему в качестве образца для богослужебных книг с целью копирования сакраментарий, т.е. книгу, в которой содержится Последование богослужений.

Переход на римский обряд произошёл здесь относительно легко и фактически без какого-либо сопротивления со стороны местного духовенства либо населения. Это отличается от истории с амвросианским обрядом, когда Карл попытался сделать то же самое в Милане, а народ был против, и там миланская богослужебная традиция сохранилась. Здесь же никакого сопротивления ни со стороны духовенства, ни со стороны простых верующих людей не было, авторитет Рима был уже довольно высок, и все восприняли это как что-то само собою разумеющееся.

И со времени Карла, с 789 года, галликанский обряд практически полностью выходит из употребления, т.е. всего несколько сотен лет галликанский обряд был доминирующим во Франкском королевстве.

Богослужение галликанского обряда зачастую связывается с именем святителя Германа, епископа Парижского, который возглавлял кафедру Парижа с 555 по 576 год. Ключевым текстом для изучения галликанского обряда является «Краткое толкование древней галликанской литургии» ‒ этот текст приписывается святителю Герману Парижскому. Но в самом тексте есть свидетельство, что он довольно поздний,  скорее всего, относится к VIII веку, т.е. уже к эпохе Каролингов, Пипина III либо Карла Великого. 

Тем не менее, в этом тексте сохраняется описание древних богослужебных обрядов и обычаев, поэтому в современной литургической науке принято называть этот текст авторством Псевдо-Германа, то есть традиция возводится к имени одного определённого человека. 

Вообще для античного и средневекового сознания это вещь совершенно естественная. Допустим, если какой-то текст или традиция формировались на определённой территории и на ней особым авторитетом обладал какой-либо святой (к примеру, как это в Милане было — святитель Амвросий), то понятно, что богослужебная традиция, кдаже если она создается на этой территории после смерти этого человека, равно будет возводиться к его имени (как у нас, в византийском обряде, к имени Иоанна Златоуста). Понятно, что Иоанн Златоуст не писал Божественную литургию в том виде, в котором мы совершаем её сегодня. Он был автором, скорее всего, анафоры ‒ текста Евхаристической молитвы, но, тем не менее, вся литургия именуется его именем. И вот здесь то же самое – литургия согласно писанию Святителя Германа, епископа Парижского.

Давайте попытаемся восстановить по тексту, который приписывается Герману, последование Божественной литургии.

Итак, литургия, как и любая литургия христианского мира, состоит из двух основных частей: литургия оглашаемых (или литургия Слова) и литургии верных (или Евхаристическая литургия). Как и любая литургия западного типа, галликанская начинается с входной процессии. Клирики при внесении Креста входят в храм, как правило, с кадилами, со Священными книгами. Во время этого входа поётся антифон, текст которого может меняться в зависимости от празднуемого дня памяти того или иного святого. Либо же, согласно более древней традиции, в начале литургии ‒ в момент входа в храм священнослужителей ‒ исполнялся псалом 91-й, пелся антифонно (на два лика, что называется).

Типичным обрядом галликанской литургии являлся особый дьяконский возглас, который звучал следующим образом сразу после входа: «Храните молчание!». Так дьякон всех призывает к тишине. И вот как сам святитель Герман об этом пишет: 

«Безмолвие же дьякон возвещает по двум причинам:  чтобы безмолвствующий народ лучше слушал слово Божие (аналог нашего «вонмем» на литургии) да чтобы не было неразберихи, чтобы не было праздношатающихся людей и чтобы сердце наше безмолвствовало от всякого нечистого помысла, чтобы лучше воспринималось Слово Божие. Священник обращается к народу и говорит: «Господь да будет со всеми вами», а собравшиеся отвечают ему: «И со духом твоим».

То есть стандартная общехристианская схема начала Божественной Литургии: духовенство и народ входят в храм, приветствие «Господь со всеми вами», «Мир всем», «Господь да будет с вами», и начинается чтение Священного Писания. 

Однако в галликанском обряде перед чтением Священного Писания пелось «Трисвятое», нам хорошо знакомое – гимн «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас». Причём пелся он на трёх языках: на латинском, на греческом и на еврейском. Вероятно (и, скорее всего, степень вероятности довольно высока), что  сама традиция пения «Трисвятого» связана с тем, что в Галлии существовало так называемое «стациональное богослужение» ‒ традиция, которую мы находим в том числе и в Константинополе.

Что такое «стациональное богослужение»? Здесь, наверное, стоит сделать небольшое дополнение, пояснение. «Стацио» ‒ т.е. «место» («стоянка», если хотите). Это богослужение, которое совершалось в разных местах города, или процессия (т.е. люди собирались, допустим, в Константинополе). Они могли собраться в одном условленном месте вместе с клиром и затем совершать Крестный ход, говоря нашим языком, с пением особых гимнов. И, понятно, для того чтобы людям было легче петь, использовались какие-то очень простые гимны. Вот «Трисвятое» как раз такой гимн, который легко петь людям совершенно разным, собирающимся вместе. И в Галлии (а, соответственно, в галликанских источниках) мы находим указание на то, что действительно такая практика «стационального богослужения» тоже существовала. Возможно, «Трисвятое» связано именно с этим.

Вот что пишет Герман Парижский:

«Трисвятое» перед чтением Ветхого Завета мы поём на греческом языке, потому что проповедь Нового Завета совершалась на греческом языке, исключая (кстати, он пишет) Евангелие от Матфея, который первый в Иудее издал «Евангелие Христово» еврейскими письменами».

Здесь Герман указывает на давнее старинное предание, согласно которому Евангелие от Матфея было изначально написано на арамейском (еврейском) языке.

«Когда предстоятель церкви или предстоятель собрания начинает «Трисвятое», то клир поёт на латинском языке с греческим, чтобы показать связь Ветхого и Нового Завета. А слово «аминь» заимствовано с еврейского наподобие надписи, которую Пилат по внушению Божию сделал на трёх языках над Крестом».

Т.е. на самом деле в средневековой Европе существовало поверье, традиция, что богослужебными языками могут быть только три языка – те языки, которые были использованы на табличке, прибитой ко Кресту Спасителя – еврейский, греческий и латинский. И, собственно, здесь мы с вами видим использование всех этих трёх языков.

После пения гимна «Трисвятое» совершается чтение Священного Писания, причём в галликанском обряде всегда предписано чтение трёх отрывков: из Ветхого Завета, из Посланий Апостольских и из Евангелия. Мы привыкли, что в византийской традиции читаются только два текста – Апостольское и Евангельское. А в галликанском обряде (кстати, так же, как и в амвросианском и отчасти в римском) сохраняется древняя практика чтения трёх так называемых перикол ‒ трёх чтений из Священного Писания.

Однако перед чтением Ветхого Завета поётся «Песнь пророка Захарии», и это, кстати, тоже уникальный момент, который характерен только для галликанской богослужебной традиции. Это библейский гимн, текст которого мы находим в Евангелии от Луки. Отец Иоанна Предтечи, когда узнаёт о рождении сына, начинает воспевать песнь Господу.

После чтения Ветхого Завета читается Апостол и Евангелие, причём между ними звучит ещё одна библейская песнь – «Песнь трёх отроков в печи вавилонской». В нашем с вами богослужении, византийском, из библейских песен в обиходе осталась только «Песнь Богородицы», которая исполняется на Утрене:

«Величит душа Моя Господа, 

и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем…».

Хотя устав предписывает более широкое использование библейских песен. Вот в галликанском обряде они исполнялись во время Божественной литургии.

Итак, какую схему мы в итоге получаем: чтение, точнее «Песнь пророка Захарии», Ветхий Завет, затем Апостол, «Песнь трёх отроков в печи вавилонской» и Евангелие. 

Причём, согласно древней галльской традиции, в пасхальный период вместо Апостола  читалась книга Апокалипсиса. Именно после праздника Пасхи, когда Церковь торжествовала тайну Воскресения Христа. И это, кстати, совершенно замечательное указание на то, как ранняя Церковь воспринимала книгу Апокалипсиса – это не была «страшилка» о том, что вот сейчас наступит конец света, это был победный гимн о пришествии Нового Иерусалима, о пришествии Царства Божьего. А Царство Божие становится нам явленным, открытым именно в Воскресении Христа. Вот такая совершенно замечательная богословская  идея здесь выражена.

Мы с вами привыкли, что перед Евангелием поётся «Аллилуарий»: чтец заканчивает чтение Апостола и возглашает: «Аллилуйя!», поётся Аллилуарий. Традиция пения «Аллилуария» или стихов «Аллилуйя» перед Евангелием распространена практически во всех обрядах: и западных, и восточных. Но в галликанской традиции перед чтением Евангелия ещё раз поётся «Трисвятое» ‒ опять звучит «Святый Боже…». Это уникальный случай в богослужебной практике.

И далее после чтения Евангелия обязательно полагалось произнесение проповеди. Причём, если священник был не в состоянии произнести проповедь, не знал, о чём сказать, то существовали особые списки проповедей, которые читались во время богослужений после Евангелия. Да, чтобы ничего не придумывать, можно было взять книжку и проповедь прочитать. Соответственно, после проповеди ‒ особая молитва дьяконская, аналог ектении или прошения по нуждам и отпуск оглашаемых и кающихся.

Т.е., несмотря на то, что мы с вами имеем дело с некоторыми отличительными элементами: «Песнь Захарии», «Песнь трёх отроков», пение «Трисвятого» вместо «Аллилуария», ‒ структура литургии Слова очень похожа на восточную, т.е. фактически совпадает с ее структурами в других христианских богослужебных традициях.

Литургия слова (литургия оглашаемых) заканчивается, и следует затем литургия верных, или Евхаристическая литургия, когда совершается процессия принесения даров. Отчасти это можно, конечно, назвать западным аналогом Великого входа нашей Божественной Литургии: функциональная задача очень простая – нужно перенести  хлеб и вино к алтарю или к престолу, т.е. к тому месту, где и будет прочитана Евхаристическая молитва.

Вот что мы читаем у Германа Парижского:

«Святыня (т.е. хлеб, предназначенный к Евхаристии) относится в ковчегах, потому что Гроб Господень был иссечён в скале наподобие ковчега».

По всей видимости в галликанской традиции существовали какие-то особые сосуды для перенесения хлеба и вина. Сосуды для хлеба были сделаны в виде ковчегов, потом хлеб полагался на дискос, или на патен.

«А Кровь Христова относится в Чаше, потому что в таком сосуде было освящено таинство Евхаристии перед тем днём, когда пострадал Господь».

Текст этого краткого изложения галликанской литургии соединяет в себе элементы не только описательные, но и объяснительные. Это не просто описание того, как нужно сделать, куда пойти, что сказать и где встать, а ещё и своего рода толкование: какой-то элемент богослужения мы истолковываем определённым образом, для того чтобы придать ему дополнительные смыслы.

После принесения даров хлеб и вино положены на престол, и совершается чтение диптихов, т.е. поминаются люди умершие и люди живущие, за кого приносится Евхаристия. Совершается чин лобзания мира: все присутствующие приветствуют друг друга лобзанием святым – то, что в латинском обряде совершается уже после анафоры. У нас, в византийском обряде, в подавляющем большинстве приходов в распространённой практике это  лобзание мира осталось прерогативой священников. Священники в алтаре друг друга приветствуют.

После лобзания мира начинается анафора – Евхаристическая молитва. И здесь, конечно, анафора по своей логике западная. Главное отличие западных анафор заключается в том, что они изменяемы. Мы с вами привыкли, когда приходим на литургию, особенно в тех храмах, где  анафора читается вслух, Евхаристическая молитва читается во всеуслышание, – Литургия Иоанна Златоуста всегда будет одна и та же, анафора будет всегда одна и та же. Это текст, который не изменяется от случая к случаю. Изменяются другие части богослужения.

В западной же традиции в анафоре есть фрагменты, которые меняются в зависимости от праздника или события, в честь которого совершается Евхаристия, литургия. Собственно, есть собрание богослужебных книг, в которых написано: «В день Рождества Христова префация, или вступление, к анафоре такая-то». Соответственно, сам текст анафоры окрашен в зависимости от того или иного праздника. 

И, кроме того, есть призывание Святого Духа в галликанском обряде. Один из текстов, совершенно замечательный, на мой взгляд, в редакции игумена Силуана (Туманова) звучит следующим образом:

«Боже всемогущий, молимся да снизойдёт святое Слово Твоё на эти Дары, которые мы приносим Тебе. Да снизойдет на них Дух непостижимой славы Твоей! Да снизойдёт на них дар древнего милосердия Твоего! Да будет приношение наше духовной жертвой, принятой Тобою в приятное благоухание, и да сохранит нас, рабов Твоих, непобедимая десница Твоя Кровью Христовой».

Потом после анафоры, как и везде в христианских литургиях, следует чтение молитвы «Отче наш…» и причащение. Литургия заканчивается.

Вот очень кратко структура литургии галликанского обряда.

В галликанской традиции таинства тоже совершались с определёнными особенностями. Так галликанский обряд, согласно памятникам того времени, сохраняет древнее богословие таинства крещения. Мы с вами привыкли, что, согласно апостолу Павлу (в его знаменитом пассаже из Послания к Римлянам) крещение воспринимается как смерть и воскресение вместе со Христом: крещающийся сходит в крещальную купель, погружается в воды крещения, умирает для старой греховной жизни и возрождается для новой и вечной жизни с Богом.

В галликанском обряде, т.е. в текстах, которые читались во время крещения, во время совершения этого таинства мы находим немножко другие акценты. Эти акценты сделаны на следующей идее. Крещение – это, с одной стороны, просвещение, т.е. человек просвещается и получает некое новое рождение от Духа в водах Иордана, которые освящены Христом. Т.е. воды купели – это воды Иордана, которые освящает Сам Христос. И человек, входя в эти воды, получает просвещение от Духа Господня и новое рождение. В принципе, к самому сущностному содержанию таинства это не имеет особого отношения, да, но акценты всё равно другие. Это более древнее богословие, которое в галликанском обряде сохранилось.

Само же крещение в галликанской традиции было обставлено примерно так же, как и во всём христианском мире. Крещение совершалось, как правило, на Пасху. Ему предшествовал период оглашения или катехумената, и была традиция так называемого вручения Символа веры на Вербное воскресенье: тем, кто готовится принять крещение, вручался текст Символа веры, который затем перед собственно крещением возвращался. Так человек перед крещением  приходил и исповедовал свою веру чтением Символа веры.

В галликанском же обряде существовала традиция омовения ног новокрещёным: когда принявший крещение выходил из купели, епископ или пресвитер умывал ноги человеку, который стал членом Церкви.

Из Галлии также происходит традиция, которая сейчас является общераспространённой в католической церкви. В латинской традиции один из обрядов, который совершается во время хиротонии, ‒ это помазание рук пресвитеров елеем. Особым елеем, который был освящен на мессе Великого Четверга. И этим елеем помазываются руки нового священника. Впоследствии эта традиция была распространена и на епископское рукоположение. И вот этот обычай становится одним из важных элементов католического чина хиротонии, причём он появляется именно в Галлии.

И ещё: в галликанской традиции существовало так называемое поставление через передачу символов того или иного чина священнослужения. Отчасти эта традиция тоже сохранилась в современном обиходе латинской Церкви. При рукоположении священника ему епископ вручает Евхаристические сосуды; поскольку священник совершает Евхаристию, это принадлежность его чина. Аколуфу вручался подсвечник. Аколуф — это низший церковный служитель, который предвносил свечу, поэтому ему вручали подсвечник. Т.е. атрибуты сана вручались в момент рукоположения. У нас отчасти это осталось в византийской традиции практике: когда рукополагают дьякона, ему вручают рипиду, которой он должен веять над Дарами, для того чтобы насекомых отмахивать. Соответственно рипида тоже используется у нас во время хиротонии.

Несколько слов ещё стоит сказать о том, как галликанская традиция была организована в плане календаря. 

Из памятников сохранился Миссал, который носит название «Миссал из Боббио», это город во Франции, современный Безансон, город, в котором, кстати, происходит действие романа «Красное и чёрное» Стендаля. 

Литургический год начинался Адвентом, т.е. подготовкой к празднику Рождества Христова. Адвент продолжался в течение четырёх-пяти недель. После Рождества, которое праздновалось 25 декабря, 6 января в Галлии праздновали Крещение (или Богоявление). И в этот же день праздновалось ещё и Поклонение магов (или волхвов) и Чудо в Кане Галилейской.

В Вербное воскресенье было предписано совершать вручение Символа веры, про который мы уже с вами сказали. Это было связано именно с таинством Крещения.

А в Великий четверг совершалось две мессы, две Божественные литургии, причём одна из этих литургий называлась Natale Calicis, или День рождения чаши, т.е. это было воспоминание иенно установления таинства Евхаристии.

Ну и особой традицией было то, что день Успения Божией Матери в Галлии праздновался не в августе, не на исходе лета, а зимой — 18 января. Григорий Турский об этом пишет так: 

«18 января мы совершаем праздник в честь Пресвятой Богородицы, который празднуется как раз как Праздник Успения».  

Причём в Евхаристических молитвах этого дня говорится о тройной радости Церкви, т.е. вспоминается не только Успение, но и Рождество Марии и тайна Её Материнства.

Вот то, что мы можем сказать про литургический календарный год галликанского обряда.

Я сказал, что галликанский обряд закончил своё существование фактически при императоре Карле Великом в конце VIII века, но он чудесным образом получает второе дыхание в XIX веке. И первая попытка реконструкции галликанского обряда связана с именем Рене-Франсуа Геттэ, более известного как отец Владимир Геттэ. О. Владимир в начале 70-х годов XIX века произвёл реконструкцию чина галликанского богослужения по нескольким источникам: Миссал Готику (Готический Миссал), старый галликанский Миссал. И получившийся текст отправил на утверждение Святейшего Правительствующего Синода. 

В 1875 году текст получил благословение, причём не просто благословение, не просто апробацию, а Святейший Синод благословил богослужебное использование этого чина в православных храмах. И в том же году впервые за довольно долгий период времени о. Владимир совершает галликанскую литургию не где-нибудь, а в Петербурге, в домовом храме Санкт-Петербургской духовной академии. Так в 1875 году галликанская литургия впервые была совершена в стенах Духовной академии.

Однако реконструкция о. Владимира не получила широкого распространения. После того как он перешёл в православие, он служил в соборе в Париже на Rue Daru, и с его смертью фактически про это забыли.

Вновь к галликанскому обряду обращаются уже в начале XX века. После трагических событий русской революции большое количество русских эмигрантов оказывается во Франции, и среди них митрополит Евлогий (Георгиевский), который стал правящим архиереем русских приходов во Франции и в Западной Европе. По благословению митрополита Евлогия в 1925 году в Париже создаётся братство святителя Фотия, одной из целей которого было возрождение православия на Западе и восстановление Западной Православной Церкви с её традициями, обрядами и литургическим языком. В этом братстве состояли многие видные богословы того времени, которые составляли цвет Свято-Сергиевского богословского института в Париже, в частности Владимир Николаевич Лосский был заинтересован как раз в идее реставрации древнего галликанского обряда. Он считал, что этот обряд является более органичным для служения на Западе, нежели византийский или римский обряд.

И в 1929 году в местечке Сенд-Лу один из членов братства о. Лев Желье, этнический француз, совершает Божественную литургию по галликанскому обряду. Однако митрополит Евлогий не дал своего благословения на повсеместное использование этого обряда в богослужении, потому что он ожидал благословения Собора Русской Церкви, ему было важно не просто дать своё благословение, но чтобы было общецерковное одобрение. Однако случилось так, что в 1930 году митрополит Евлогий перешёл в юрисдикцию Константинопольского патриархата и этот вопрос повис в воздухе.

Следующий эпизод связан с именем архимандрита Иринея (Винарта), тоже этнического француза, который был католическим священником и под конец жизни перешел в юрисдикцию Московской патриархии Русской Церкви. В 1936-м году о. Ириней ходатайствует о его принятии в Московский патриархат, и 16 июня 1936 года последовала резолюция Временного Священного Синода Русской Православной Церкви, в которой было сказано:

«О. Иреней принимается в православие в сане пресвитера, а в своём богослужении может сохранить западный чин, с тем чтобы богослужебные тексты были очищены от всяких выражений и мыслей, неприемлемых для Православной Церкви». 

Ну, понятно, имеется в виду в первую очередь filioque (фелиокве), упоминание Папы и другие типично латинские моменты. Согласно этому определению, приходы, которые использовали западный обряд в своём богослужении, получают название западно-православных или западно-обрядных приходов. Так у галликанского обряда появляется ещё одно новое дыхание.

Одним из сподвижников о. Иринея был о. Люсьен Шамбо, впоследствии архимандрит Дионисий. Тоже этнический француз, который основал первую бенедиктинскую монашескую общину в юрисдикции Русской Православной Церкви во Франции, которая жила по западному обряду.

Митрополит Сергий (Страгородский) был заинтересован в возможности использования разных западных литургических традиций. Вот что он пишет в одном из своих писем:

«На западный обряд, принятый у нас, т.е. в общинах Русской Православной Церкви за рубежом, должно смотреть лишь как на первый опыт, притом сделанный в довольно срочном порядке и потому отнюдь не исключающий дальнейших опытов и поправок».

И далее митрополит Сергий выражает надежду, что будут приняты в обиход не только галликанский обряд, но и другие древние западные обряды. Подобное идея служения древних западных литургий была поддержана на определённом этапе священноначалием Русской Православной Церкви.

Ну и, конечно, самым ярким представителем течения галликанского обряда на Западе был епископ Иоанн (Ковалевский), до принятия монашества о. Евграф Ковалевский – один из представителей русской эмиграции, который жил в Париже и обучался в Свято-Сергиевском Православном богословском институте. Получилось так, что общины, которые были приняты митрополитом Сергием (Страгородским), в какой-то момент вышли из юрисдикции Русской Православной Церкви в 1953 году и были фактически в течение нескольких лет вне какого-то канонического статуса.

И вот в 1959 году тогда ещё о. Евграф Ковалевский обращается к Русской Православной Церкви за рубежом, и было принято решение о том, что общины, которые придерживаются западного обряда, принимаются в общение с Русской Православной Зарубежной Церковью, причём принимал их святитель Иоанн (Шанхайский). 

Святитель Иоанн (Шанхайский) был идейным защитником западного обряда в православной традиции. Но после смерти владыки Иоанна общины, которые были приняты в РПЦЗ, ушли в юрисдикцию Румынского Патриархата.

К сожалению, во многом вот это французское православие галликанского обряда держалось на ярких харизматичных личностях, в том числе на личности архиепископа Иоанна-Нектария (Ковалевского), который довольно свободно обращался с обрядом. Он был автором своего изложения Божественной литургии согласно святому Герману Парижскому, но после его смерти общины стали всё больше и больше маргинализироваться. Сейчас существует небольшая юрисдикция, которая носит название Православная Церковь Франции и является как бы правопреемницей этих общин, которые ранее возглавлял Иоанн-Нектарий (Ковалевский). Но богослужения согласно галликанскому обряду иногда совершаются в том числе ещё и в православных церквах тоже.

Спасибо за внимание.

Текст подготвлен по одноименной лекции священника Вячеслава Завального

Благодарим за подготовку текста Елену Косенкову и Людмилу Голубкову