Теология: движение вперед

— Дмитрий Викторович, в нашей стране по-прежнему остается дискуссионным вопрос, зачем теология в светском вузе. Что дают теологические программы студентам РГПУ?

— Начнем с более широкой темы — теология и её востребованность в нашей стране. В 2018 году Святейший Патриарх Кирилл определил основные направления, где могут быть востребованы специалисты с теологическим образованием, имеющие бакалаврский или магистерский диплом. Прежде всего, Святейший назвал собственно сферу педагогики. В школах преподаются дисциплины «Основы религиозных культур и светской этики» (ОРКСЭ), имеется предметная область «Основы духовно-нравственной культуры народов России» (ОДНКНР) — относительно новая, она вызывает дискуссии, вопросы. Сейчас эти предметы преподают самые разные специалисты: в основном это учителя истории, литературы, где-то — младших классов. Часто им недостает именно теологической квалификации. Задача поставлена такая: в среднесрочной перспективе в школу должны прийти люди не только верующие, но и высококвалифицированные, компетентные. Что такое быть компетентным в вопросах веры? Мало знать какие-то общекультурные вещи и факты, надо уметь их правильно излагать с точки зрения вероучения и корректно с точки зрения культурологического подхода, который принят у нас в школе. Это проблема, которую может решить хорошо подготовленный специалист, и именно для этого существуют в педагогических университетах различные образовательные программы, которые стараются сочетать педагогические компетенции и теологические. Эти программы пока находятся в стадии становления, но если мы не будем их вводить, то и двигаться вперед не сможем.

— Одна из проблем — эти предметы преподают даже педагоги не очень-то верующие, потому что просто некому.

— Как раз благодаря нашим программам мы будем получать специалистов — дословно цитирую Патриарха — неравнодушных и верующих, которые заместят эти места в школе. Так что со временем мы эту проблему решим. С одной стороны, перед нами — людьми, трудящимися в Церкви, — задача поставлена Патриархом. С другой стороны, перед трудящимися на ниве высшего и среднего образования поставлена задача государством. И тут можно использовать то, что мы приняли в свое время без восторга и продолжаем поругивать — я имею в виду болонскую систему, бакалавриат плюс магистратура. Нельзя ли извлечь из потери специалитета плюс? Наверное, можно и нужно.

— Каков же плюс?

— Готовить теолога, который не будет иметь права преподавать, — значит работать впустую. Разумеется, кто-то сможет найти работу в епархиальных управлениях и других церковных структурах, в государственном управлении — такая задача тоже ставилась Патриархом: готовить людей для органов муниципального управления, которые занимались бы этноконфессиональными отношениями, связями с религиозными объединениями. Но это всё «штучный товар». А в основном мы будем готовить для школ учителей-теологов, которые на бакалавриате могли бы учиться теологии, а в магистратуре — педагогике. Это, по-моему, хорошая перспектива. Существующая система образования такое позволяет: выпускник бакалавриата, например, геологического факультета идет в магистратуру на химический факультет, историк — на философские программы, это никого не удивляет. Надо создавать подобные программы в первую очередь в педагогических институтах и университетах. Оптимально, наверное, — содержательный теологический бакалавриат и педагогическая магистратура. Можно и наоборот: педагог — историк, литератор, преподаватель иностранного языка — может поступить в магистратуру на теологию. Так мы решаем двуединую задачу: готовим преподавателей с более широким кругозором и, главное, с ценностным мировоззрением

— Сейчас в благочиниях нашей епархии организуют занятия для преподавателей дисциплин ОРКСЭ и ОДНКНР, на которых преподают священнослужители. Это скорее полумера: вряд ли можно стать хорошим специалистом, посещая подобные курсы.

— Мы стремимся к тому, чтобы наше качество было высоким. Образовательные программы тоже не с потолка берутся. Их придумывают, осуществляют, реализуют люди, структурные подразделения, и в современную эпоху оптимизации им приходится нелегко. Вот, например, программа «Педагогическая теология» в Герценовском университете. Эта программа сейчас, на мой взгляд, находится на стадии становления, хотя несколько лет уже она реализуется, и достаточно успешно. Здесь важен баланс теологического и педагогического, поскольку это не то, о чем мы только что говорили, не бакалавриат плюс магистратура, а цельная программа.

— Кто может учиться по такой программе?

— Человек, который уже имеет как минимум диплом бакалавра. Это своего рода длинное и качественное повышение квалификации, имеющее уровень магистерского диплома.

— И какие дисциплины изучают студенты?

— Традиционные религии в различных аспектах — историческом, социальном, да и богословском, естественно. Акцент делается на православие как самую распространенную религию России. У нас четыре культурообразующие религии: христианство (православие), ислам, иудаизм и буддизм; перечислены по степени распространенности. Магистерская программа учитывает все четыре, но базовым остается православие. Следует иметь в виду важный момент: теология не может быть внеконфессиональной или надконфессиональной — она принадлежит определенной религиозной традиции. Так что в университете преподается православная теология, что естественно. И культурологический, и религиоведческий, и философский, и, главное, теологический подходы в преподавании в этой программе вполне успешно сочетаются.

— Каков преподавательский состав?

— Преподают в основном профессора и преподаватели университета — философы, культурологи, теологи. Я, например, читаю различные курсы и модули, которые могут быть объединены словосочетанием «теология образования»: изучаем, как преподаются религиозные культуры и как изучаются религии в университетах на Западе, какие там сложились традиции. Каковы наши дореволюционные традиции, какой опыт накоплен в нашей стране за последние 20–30 лет. В чем отличие теологии и философии, теологии и религиоведения, в чем специфика. Самое главное — в своих курсах я пытаюсь раскрыть, что теология и науки об образовании должны работать вместе, это взаимодополняющие дисциплины, необходимые друг другу.

— Как давно существуют эти программы, сколько человек их ежегодно проходят?

— Первый выпуск еще только предстоит. До десяти бюджетных мест на программу — магистерские группы небольшие, и это правильно. Преимущество РГПУ в том, что это крупный государственный вуз и здесь есть возможность принимать на бюджет. На платной основе тоже можно учиться, и такие студенты у нас имеются.

— Не секрет, что студенты педагогических вузов — в основном женщины. Не станет ли теология в скором будущем одним из «женских» направлений деятельности?

— На первом курсе магистратуры у нас сейчас — пятьдесят на пятьдесят. Есть заочная группа, там больше девушек. Проблема в будущем, мне кажется, не в том, каков процент женщин и мужчин, а в том, как вообще деятели Церкви будут воспринимать специалистов, закончивших светский вуз, которые имеют диплом теолога.

— В чем может заключаться проблема?

— Теология — это особый предмет, особая отрасль знания. Проблема в том, что каждый от теологии ожидает чего-то своего. Представим себе равносторонний треугольник. Одна из вершин этого треугольника — Русская Православная Церковь и другие традиционные религии. Вторая вершина треугольника — университетское гуманитарное сообщество. Это светская среда, которая ожидает от теологии ценностного содержания, повышающего гуманитарную культуру в целом. Можно сказать, что ожидание состоит в том, чтобы вектор настроений образованного общества шел в правильном направлении. Есть и другие культурные запросы, которые теология старается «вытянуть». В религиозных традициях представления о теологии складывались столетиями. Можно зайти в Духовную академию и посмотреть на расписание: там изучают догматическое богословие, литургику, апологетику, основное богословие, патрологию, историю Церкви — теологию в более строгом смысле. А университетское пространство хочет больше философского, культурного, историко-литературного дискурса. Это то, что мы называем гуманитарной культурой. А есть и третья вершина треугольника — государство, благодаря которому теология включена в программы вузов как научная специальность, как научная отрасль. Эта работа проводилась с 1992 года и до сих пор продолжается.

— И чего хочет от теологии государство?

— Конечно, государственной власти важно, чтобы системно решались задачи воспитания, укреплялась социальная солидарность в обществе, чтобы при всем этнокультурном разнообразии страны формировалась общенациональная идентичность её молодых граждан. Теология здесь тоже играет основополагающую роль. Житель нашей страны должен, например, понимать, какова связь между преподобным Сергием Радонежским и Куликовской битвой. И в этом году, когда мы празднуем юбилей святого благоверного князя Александра Невского, люди должны понимать его историческую роль и для России, и на международной арене. Что позволяло этому человеку удивительным образом находить контакт с одними, бить других, быть государственным деятелем и отцом для третьих?

— Сейчас всё чаще раздаются голоса, называющие святого князя «обыкновенным коллаборационистом»…

— Вот это и есть поверхностный взгляд «сетевого» человека, не имеющего соответствующей гуманитарной культуры. Как раз для того, чтобы всё наше оставалось нашим, и нужна теология как одна из составляющих культуры, формирующая ценностное мировоззрение. Мы должны осознавать важность её роли. Теология вполне может стать основной для подготовки и учителя в школе, и преподавателя, в первую очередь — истории, политологии, социологии, философии, культурологии в вузе. Это часть нашего мировоззрения, основа базовых нравственных понятий, она должна быть представлена в светском вузе. И для раскрытия этих понятий, донесения ценностей должны, наряду с философскими, культурологическими, историческими и иными подходами, применяться и теологические подходы. Конечно, главный вопрос — это вопрос качества, вот на чем надо сосредоточиться. Теологическая компонента должна включаться во все гуманитарные курсы — без нажима, без индоктринации, без желания кого-то насильно привести в храм. Но дать возможность учащемуся более глубоко, системно осмыслить роль и место религии, в культуре, в жизни общества, возможность идентифицировать себя с нашей традицией — необходимо.