В Другой комнате

«Другая комната» «прописана» в коммуналке на Васильевском острове. В обычной комнате, вид которой говорит о том, что хозяева задумали ремонт, но не считают его главным в жизни. Доминанта интерьера — угловой диван перед маленьким столиком у окна. Здесь в обсуждениях рождаются спектакли, переживая «застольный» период. В нише — двустворчатый шкаф с реквизитом, найденным в основном на развалах Удельного рынка. «Наша театральная Нарния», — шутят хозяева. Переполненная Нарния норовит вылезти из-под затворенных створок шкафа.

Дмитрий и Юля Силантьевы вместе семь лет. Познакомились в творческом центре «Театральная семья» Зиновия Яковлевича Корогодского. Оба не только играют на сцене, но стараются честно «отработать» вложенную в них Богом россыпь талантов. Юля — театральный режиссер, сценарист, поэт, автор сборников душевных стихов «До востребования» и «Клоуны не плачут». Сейчас в печати книга Юлии Силантьевой о внутреннем мире ребенка «Дети, которые живут в моей голове». Дмитрий — из потомственных музыкантов: мультиинструменталист, концертмейстер, вокалист, автор музыки к спектаклям.

Они чем-то похожи и эффектно смотрятся вместе: миниатюрная — она — на фоне брутального — его. Давая интервью, интересно усаживаются: друг напротив друга, глаза в глаза. Юля как руководитель этого маленького театра ведет рассказ, то и дело обращаясь к мужу:

— Ведь так?.. А помнишь, как у Ильина сказано?.. А как в той сцене из фильма «Идиот»?..
Добродушный улыбчивый Дмитрий всё пом­нит, уточняет, соглашается, и Юля продолжает рассказ.

Читать объявления полезно! В этом Силантьевы убедились во время одной из прогулок летом в окрестностях поселка Колосково. На информационной доске, среди привычного контента про навоз и деревянные срубы, в глаза бросался маленький листочек: «Ищем творческих единомышленников». И номер телефона.

— Посмеялись, но номер оторвали, — улыбается Дмитрий Силантьев.

Подателями объявления оказались Алиса и Алексей Елисеевы — исполнители песен 60-х годов. Душевное родство было столь очевидным, что два творческих дуэта сложились в тандем. Их совместные концертные программы одними из первых увидели подопечные «Дома у озера» — приюта для инвалидов, открытого иереем Борисом Ершовым в деревне Раздолье Приозерского района.

— Мы приезжали к отцу Борису на службу (Алиса и Алексей пели в церковном хоре), — вспоминает руководитель театра «Другая комната» Юлия Силантьева. — Потом выступали прямо на лесной поляне у церкви. О нас узнавали через сарафанное радио, приглашали в школы, библиотеки, социальные учреждения. Через год мы поняли, что нам важно вместе говорить со зрителем на языке театра.

Так появился камерный театр «Другая комната». Почему — другая? «В Другой комнате — другое солнце, другое время, другие слова, потому что эта комната — твоя Душа», — объясняет Юля. В репертуаре театра — сказки-притчи по мотивам произведений Андерсена: о жабе, тянувшейся ввысь, о маленькой серебряной монетке, которая хотела стать счастливой, биографический спектакль «Вернуться» о жизни и творчестве Анны Герман, авторские постановки Юлии Силантьевой. Это спектакль на двоих с Димой «Концерт для счастья с оркестром» — потрясающий союз слова и музыки, в атмосфере которого может состояться Встреча. Другой авторский спектакль «Пять историй про л.» — зарисовки о любви, прорастающей сквозь камни в этом мире.

— Я писала сценарий, опираясь на свои наблюдения, — рассказывает Юля. — Вот конкурс чтецов, девочка хочет читать «Ночь, улица, фонарь, аптека…», но учительница не разрешает: «ЭТО ты не понимаешь! ЭТО даже я не понимаю, поэтому ты тоже не понимаешь. ЭТО же Блок!» И девочка выходит за свою правду на сцену, а все смотрят, как она ЭТО будет читать. Или вот муж и жена. Они вдвоем, но в одиночку. Муж произносит: «Полетели». Жена спрашивает: «Кто полетел?» Он говорит: «Птицы. Красиво». Она в ответ: «Ты не знаешь, во сколько придет молочник?» «Один отстал, и тогда вся стая вернулась», — продолжает муж. «А ты не знаешь, на какие деньги они построили колодец?» — продолжает жена…

При минимуме реквизита и актеров (которые мгновенно перевоплощаются в разных персонажей), с авторскими песнями и пантомимой, наивными и пронзительными диалогами героев — спектакли «Другой комнаты» производят сильное впечатление на зрителя.

— Не понимаю «театры формы», когда театр делается ради зрелища, — признается Юлия. — Считаю, что вызвать слезы у зрителя легче, чем при помощи юмора или иронии обратить его  взгляд на себя. Бывает, что мы говорим: «Спектакль закончился», — и тишина. И еще минуту, две люди сидят в тишине…

У Юли талант наблюдать жизнь вокруг, видеть глубокое в обыденном и облекать сложные смыслы в простые образы.

Два года Юлия Силантьева работала в доме престарелых — устраивала досуг подопечных. Теперь эти старики живут в её авторском спектакле «Признаки жизни». Перед зрителем вновь проходит череда пронзительных зарисовок с натуры. Вот Николай Иванович, мощный некогда человек, боксер, плачет навзрыд, оттого что сосед по комнате проткнул его воздушный шарик. И постояльцы, желая его утешить, придумывают, что у Николая Ивановича сегодня день рождения, сами в это верят, бросаются его поздравлять. Кто-то несет в подарок носки, кто-то положил булку на хлеб и говорит, что это сало с хлебом. Они, как дети, включаются в игру, признаются в любви Николаю Ивановичу и всем вокруг.
— Как жаль, что мы не знали друг друга маленькими, — говорит один.
— Не грусти, мы и сейчас маленькие, — утешает другой.
Вот муж пришел к своей Лене. Принес её любимую селедку. Надевает ей носки. Она уже не может быть прежней Леной из-за деменции, а он её по-прежнему любит. 
В одном из этюдов молится простодушная Паня. Молится так, как будто Бог сидит у её железной кровати и держит её за руку:
— Господи, Господи. Это я, Паня. Я сейчас с Тобой разговариваю. И Ты помоги мне, Господи, дожить до ста лет. Но только, чтобы с ног — в гроб. Обязательно с ног — в гроб, чтоб без боли. И без тоски. И чтобы по радио сказали, что умерла женщина — Паня, ста лет. Чтобы рассказали про меня, про мою жизнь. А я за Тебя, Господи, всю жизнь молиться буду, и за детей Твоих, и за внуков. Всем им здоровья. И еще сделай так, чтоб не пропали мои бациллы в кандейке… — Голос автора за кадром поясняет: бациллами, или бахилами, Паня называла старые войлочные ботики, известные под именем «прощай, молодость», а кандейкой — коробку в шкафу…
— Однажды нам сказали, что мы неправильно поставили этот спектакль, — вспоминают Силантьевы. — Надо было рассказать, какие плохие родственники, которые отдают своих стариков в дом престарелых. Но мы совсем не о том. А о том, что другой — это ты, продолжение тебя. Эти уходящие старики — это мы. И о том, что ближним иногда становится тот, кто рядом. И о том, что человеку для счастья мало надо.

Излить от избытка

Участников «Другой комнаты» иногда спрашивают, православный ли у них театр.
— Мы в каждом эпизоде ищем отсылки к Писанию, но театр не может быть православным, — утверждает Юля. — Как не может быть православным платье или занавеска! Человек, который ставит спектакль, может быть христианином. И если он вложил в постановку свою идею, почерпнутую Оттуда, жизнь своего духа, тогда будет результат. А если человек снял кальку с библейского эпизода и считает, что так можно «насытить» зрителя, — это не сработает. Мы можем из себя излить от избытка только то, что у нас самих есть.
Юля рассуждает, что у каждого человека, помимо Крещения, есть две встречи с Богом. Первая — это чувствование Кого-то великого, но неведомого, Кто сопричастен всему. И с этим ощущением она жила с детства. А вторая — встреча с именем Божиим. У Юли она произошла в отчаянные 1990-е:
— Помню, у меня дети маленькие, иду я с ними по большой дороге, льет дождь, кругом лес, грязь. Над головой несутся темные тучи, и обстоятельства давят. Работы нет, папы моего не стало. И вдруг сквозь эти тучи проглядывает спокойное синее небо. На меня так этот образ подействовал, что я ощутила: всё — правда, и всё будет хорошо. Я пошла и крестилась в 27 лет.

Некоторое время назад Алиса и Алексей Елисеевы переехали в город Остров Псковской области. Тут уже сами Силантьевы принялись искать единомышленника. Им оказался 27-летний Вадим Шмарик, по стечению обстоятельств — администратор в мини-отеле, по призванию — актер, выпускник школы при Ленфильме.
Обновленная труппа в коммуналке репетирует новую постановку. Спектакль задумывался как детский — о том, что музыка везде, вокруг и внутри нас, надо только её услышать, — но в процессе работы приобрел новые смыслы. Всё сильнее в нем вырисовывается посыл для взрослых: каждый человек — как инструмент, одна фальшивая нота может испортить звучание всего оркестра. Многозначность — характерная черта «Другой комнаты», каждый зритель здесь может понять что-то важное для себя.
— Мы ищем музыку везде, садимся в нотомобиль, — Юля выводит свою маленькую труппу в центр комнаты, и на глазах, без грима и костюмов, трио превращается в клоунов. — Нам нужно найти ключ, как мы едем. Предположим, у меня руль — музыкальная пластинка. А у вас что?
— Тарелка от ударной установки!— сходу придумывает Вадим.
Так рождается лаконичная, графическая сценография их спектаклей (отчасти из-за того, что труппа не имеет машины и не может возить на себе большой реквизит). Эту постановку уже ждут на одной из городских площадок. «Другая комната» активно сотрудничает с конно-драматическим театром Евгения Ткачука, арт-центром «Гаркундель» Олега Гаркуши, библиотекой имени Носова, а где хотя бы единожды выступала, и не перечислить. Кочевая жизнь — их бренд, но…

Еще до пандемии Юлия Силантьева придумала проект «Скорая театральная помощь». Это что-то вроде регулярной театротерапии для тех, кто находится в самом отчаянном положении.
— Четыре раза мы были на Пряжке, в психиатрической больнице Николая Чудотворца, у настоятеля больничного храма протоиерея Георгия Пименова, — вспоминает Юля. — Уезжали оттуда без эмоций, с одним желанием — молчать. Мы говорили с людьми о самых простых вещах. Давайте вспомним города, из которых вы родом. Они называют и плачут. Давайте вспомним ваших первых учителей. И они, не помнящие, что было утром, как зовут нянечку, все называли имя своего первого учителя! Их память начинает исцеляться. Нам потом говорили, что после спектаклей кто-то стал говорить с соседом, кто-то — вспоминать…
Один раз в колонии строгого режима ссутуленные мужчины с суровыми взглядами вдруг начали подпевать артистам глухими голосами: «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер». В другой — бабушки из ПНИ упрашивали оставить клоунские колпачки, считая, что в них спрятана полученная ими радость. Им оставили пару колпаков…
Проект застопорился, и дело не только в пандемии. У маленького коллектива нет денег на аренду помещения, где можно регулярно давать платные спектакли. А выступать только на бесплатных — значит заниматься театром как хобби, разрываясь между ним и основной работой. Сейчас артисты ищут администратора, чтобы высвободить больше времени для творчества. Но в мечте Юли Силантьевой живет социальная или творческая организация, которая могла бы взять под крыло этот маленький коллектив с его проникновенными спектаклями-притчами (модульными, легко трансформируемыми под любую аудиторию) и авторскими песнями, идущими от сердца.
Дмитрий берет в руки гитару, и репетиция в коммуналке продолжается:
— Вырастая из шара воздушного,
Из цветного меча непослушного,
Дорастая до сплетен в газете,
Взрослые, будьте как дети…