За пределы уникальной планеты

— Современное естествознание с каждый годом всё подробнее описывает окружающий нас космос, и может возникнуть ощущение, что вскоре появится универсальная «теория всего», которая всё рационально объяснит. Но христианин живет чудом присутствия Бога в своей жизни, которое сверхрационально. Как, на ваш взгляд, в данном случае возможно совмещение космологического и теологического?

— Совмещение происходит очень просто, ибо оно содержится в фундаментальном свойстве человека, а именно в неспособности понять смысл собственного существования. Последнее следует из богословского тезиса о человеке как Божественном образе. Как истинный образ непознаваемого и онтологически дистанцированного от мира Бога, человек непознаваем самим собою. Это наглядно видно из того, что он не контролирует свою жизнь. Отсюда следует, что и познание Вселенной в таких условиях вряд ли приводит к законченному взгляду на последнюю. «Теория всего» на данном этапе познания остается утопией, и свидетельством этому является то, что 96% Вселенной, согласно современной теории, не только не находятся в перцептивной сфере человека, но по сути никак не описываются современной физикой, кроме предсказания их гравитационного влияния на общее расширение Вселенной. Более подробно: если так называемый антропный принцип констатирует единосущие человека с видимой Вселенной, выражая его в точных математических формулах, то, согласно современным учебникам космологии, большая часть того, содержится во Вселенной, то есть 96% её материального состава, представляет собой нечто, что на данном этапе развития физики до конца неизвестно. Речь идет о 20% так называемой скрытой массы (темной материи) и 75% так называемой темной энергии, которые физически не взаимодействуют с той материей, структурные элементы которой построены на трех типах физических взаимодействий (сильного, электромагнитного и слабого). Можно говорить о «невидимой» части Вселенной (или её «неперцептивной» части). Сами представления об этой «неперцептивной» материи введены в теорию для того, чтобы согласовать теорию образования и стабильности галактик с известными законами гравитации, а также чтобы согласовать так называемую стандартную космологическую модель Вселенной с её наблюдаемым ускоряющимся расширением. Другими словами, оба конструкта (скрытая масса и темная энергия) вводятся в теорию из требования когерентности моделей, предсказывающих стабильность галактик и учитывающих наблюдаемое ускоряющееся расширение Вселенной. При этом онтологический статус этих конструктов до сих пор остается непроясненным в том смысле, что неизвестны носители (частицы) этих видов материи.

— Какие же философские следствия можно вывести из этого?

— Можно констатировать, что единосущие человека и Вселенной (выраженное со времен античной философии в терминах микрокосма), согласно современной космологической теории, имеет место лишь на уровне 4% её видимого состава. Утверждать единосущие с остальными 96% можно только умозрительно, эпистемологически, то есть на уровне трансцендентального представления, которое присуще лишь человеку. Но онтологические сущности, стоящие за этими представлениями, остаются сокрытыми, так что соответствующие конструкты подчиняются лишь регулятивным функциям разума по поиску систематического единства природы. Таким образом, представления о темной материи и темной энергии напоминают либо платоновские идеи, «влияющие» на Вселенную только через уравнения её динамики, составленные человеком, либо разновидности вещи в себе (в кантовском смысле), которые влияют на наше представление о Вселенной (то есть человек делает предположение об их существовании, чтобы описать возможность собственного существования), но не даны в формах чувственности и категориях рассудка, а остаются не более чем регулятивными понятиями, необходимыми для того, чтобы процесс понимания Вселенной мог быть осуществлен вообще. Отсюда несложно сделать вывод, что современная космология представляет собой такую герменевтику Вселенной, в которой всё, что относится к невидимой Вселенной, не имеет перспективы разрешиться в описание природы на уровне определяющих суждений. Герменевтика Вселенной, таким образом, бесконечна, а её современный научный эпизод вносит вклад в постоянно обновляющийся нарратив о Вселенной. Выражаясь пафосно и богословски, истинные имена Вселенной находятся за пределами человеческой возможности их четкого определения и, возможно, их смысл будет открыт человеку только в будущем веке, когда самой Вселенной в том виде, как она представлена нам, уже не будет. Вселенная познаваема, но остается принципиально непознанной.

— Это укладывается в христианскую картину мира?

— Если Вселенную воспринимать как творение благого и непознаваемого Бога, создавшего Вселенную на основе Своей воли и Премудрости (недоступной пониманию человека), а также помнить о том, что сам человек непознаваем — как образ непознаваемого Бога, то и картина Вселенной всегда будет представлена человеку в границах этой двойной непознаваемости смысла творения. Но тогда, по аналогии с богословием, можно говорить об апофатизме самой космологии как такого способа артикуляции Вселенной, в котором предлежащая сущность этой Вселенной, её случайная фактичность и её цели всегда будут оставаться недоступными человеческому познанию, порождая в ответ на человеческое любопытство о смысле своего собственного существования открытую, нескончаемую герменевтику. Можно предположить, что физическая Вселенная несет на себе образ Божественного (не будучи ипостасной сущностью, в отличие от человека), ибо она непознаваема в той же мере, в какой непознаваем её Творец.

— Получается, что сама же космология вносит вклад в богословие Божественного образа?

— Космология полезна для богословия в том отношении, что она предоставляет последнему более детальное, научно формулируемое свидетельство о том, что непознаваемость Вселенной свидетельствует в первую очередь о принципиальной зависимости автора её теорий от физических условий этой самой Вселенной, которые радикально ограничивают способы её познания. То есть, иными словами, — радикальную конечность субъекта познания Вселенной, как тварного существа. Но утверждаемая полезность работает и в обратном направлении: богословие полезно для космологии в том, что оно объясняет неспособность познать Вселенную в целом как обладание ограниченными (в силу тварности) ипостасными чертами образа непознаваемого и непостижимого Бога. Другими словами, как познание Вселенной обосновывается наличием Божественного образа в человеке, так и её конечная непознаваемость также обосновывается наличием непознаваемого Божественного образа в человеке.

Апофатизм космологического нарратива соседствует с апофатикой антропологического и богословского нарратива. Их открытость и незаконченность являются характеристиками человеческого состояния, определяя последнее по-разному, но в согласованном единстве их общего субъекта.

— Сегодня в книжных магазинах можно обнаружить немало космологической литературы (чаще всего переводной). Однако найти христианина-космолога среди авторов этих книг практически невозможно. Почему так получается?

— Христиане-космологи существуют, в особенности на Западе. Достаточно упомянуть Михаила Хеллера, польского католического священника и члена Ватиканской академии наук, а также Джорджа Эллиса, активного квакера. Но дело в том, что их научная деятельность и их христианская ориентация не пересекаются, собственно, в науке, ибо они не считают законным проникновение богословских идей в методологию науки. Поэтому их статьи и книги принципиально разные. Чисто научные работы не привлекают религиозных идей, в то время как работы по диалогу с богословием скорее опираются на некие философские обобщения науки. И вообще, что означало бы быть христианским космологом, в отличие от просто космолога? Для христианского космолога все находки научной космологии свидетельствуют о том, что основанием мира является личностный Творец, то есть структура мира указывает на Его присутствие. Но эта интуиция не является следствием принадлежности к какой-то специальной группе космологов, а является просто выражением духовного ощущения жизни во Вселенной, основанного на личностном опыте общения с Богом. Этот опыт ничему не противоречит и противоречить просто не может. Человек живет во Вселенной, в которой возможен опыт Творца, и эта Вселенная действительно должна обладать свойствами, позволяющими человеку в ней существовать. Обычный космолог ссылается на законы физики и начальные условия во Вселенной, позволившие Вселенной развиться и сделать возможным существование разумной жизни. Христианский космолог может придать этому немного другой смысл, сославшись не просто на существование человека, но на историческое воплощение Христа. Да, Вселенная должна быть такой, как она есть, чтобы было возможно воплощение. Обе трактовки возможны, и они не противоречат друг другу, ибо относятся не к дескриптивным (описательным) теориям, а к разным нарративам. То есть возможны два нарратива, а может быть, и еще больше. Но с точки зрения физики и биологии, которые определяют существование человека, ничего не меняется. Таким образом, возвращаясь к вопросу о космологе-христианине, можно сказать, что, собственно, для занятий космологией религиозная ориентация не играет роли, что эмпирический опыт и теория вряд ли могут стать зависимыми от личного опыта богообщения на Земле. Что же касается мировоззрения — да, взгляды на происхождение мира и его конечные судьбы могут быть разными. Но это уже не вопрос науки как таковой. Другое дело, что христианский космолог, скорее, должен критически переосмысливать богословские положения в свете достижений науки. Например, достигнутое в космологии понимание радикальной физической незначительности человека в космосе должно привести к переосмыслению той роли, которую традиционное богословие возлагает на человека в его деле «священника творения» и того, кто способен «преобразить» всю Вселенную. Смысл подобных определений следует развивать дальше, не ограничиваясь цитатами из святых отцов, которые не могли знать космологию в её современном изводе.

— В своих работах вы не раз обращаетесь к понятию космического «прельщения». Правильно ли я понимаю, что изучение Вселенной может быть опасным с духовной точки зрения?

— Космос хранит множество тайн, и я не уверен, что он гостеприимен для человека. Сами космология и астрофизика артикулируют это очень ясно. Я уже упоминал, что большая часть Вселенной вообще вряд ли имеет непосредственное отношение к человеку. А поэтому «упоение» космосом в силу его наблюдаемой гармонии и красоты имеет чисто эстетический характер (как это было издавна у греков). Любая же попытка разобраться в смысле космоса на онтологическом уровне выводит человека за рамки человеческого просто в силу конечности человека. Мечтать о космосе и желать раствориться в нем, полететь куда-то и найти новый «дом» во Вселенной — всё это хорошо как абстрактные упражнения, как фантастика. Реально же мы плохо понимаем, что нас ждет в космосе с духовной точки зрения, ибо мы до конца не понимаем смысла этого мира в состоянии «кожаных риз». Реальность же жестока и говорит, что наш дом — это Земля, и выйти за её пределы мы можем только в абстракции, на уровне научного интереса и архетипических переживаний своего единства с миром, данным нам в акте рождения. Однако то, что нас ждет в космосе, как показывают последние исследования, это гибель просто в силу физических факторов. Например, полет в сторону Марса занимал бы приблизительно полгода, и космонавты получили бы такую дозу ионизирующих излучений при этом перелете, что всё это привело бы к летальным болезням и, конечно, к невозможности вернуться назад. Способа преодоления этой проблемы на данном этапе развития техники полетов нет, и плохо понятно, можно ли её развить. Человеческое тело очень хрупкое и приспособлено к условиям Земли.

— Но дело ведь не только в физической опасности?..

— Конечно, «космическое прельщение» как форма философии и идеологии обезличенного космического существования явно входит в противоречие с христианством, учащим о принципиальной выделенности человека в мире за счет способности артикулировать этот мир. Несмотря на свою незначительную роль в физической Вселенной, человек является центром её раскрытия и манифестации именно потому, что он личность. Космическая идеология, взятая в её натуралистической форме, сводит человека к неразличимой субстанции, к феномену «винтика и шпунтика» глобального тоталитарного механизма. В такой идеологии нет места Богу, а существованию человека грозит вселенское забвение. Космологу-христианину присуще ощущение «невозможности раздавить человека под массой космических фактов». Он есть часть Вселенной, но её особая часть, делающая эту Вселенную самоосязаемой и самосознающей себя в образе человека, то есть в образе Божественного образа. Можно абсолютизировать находки современной космологии и впасть в депрессию от фактической бессмысленности нашего краткого физического существования во Вселенной. «Космическое прельщение» здесь будет работать в обратном направлении. Можно не восхищаться космосом, а его ненавидеть. Однако проблема та же. Подобная точка зрения позиционирует человека просто как «космическую пыль», и духовный результат — такой же, как и в восхищении космосом и желании объять его и раствориться в нем. Именно поэтому космология — сложная дисциплина, и осмыслять её в экзистенциальном контексте следует очень аккуратно, с упованием, что смысл Вселенной будет открыт человеку в его опыте общения с Творцом.

— Тем не менее, многие люди на волне интереса к научной фантастике ожидают скорого «покорения», самое малое, ближайших космических объектов вроде Луны или Марса. Являются ли эти цели реалистичными? Или за этими программами стоит какая-то идеология?

— Как я уже упомянул, сейчас основным препятствием для космических полетов является техническая невозможность защиты от многочисленных ионизирующих излучений в открытом космосе, подвергающих биологическое тело космонавтов облучению, приводящему к летальным заболеваниям и смерти. Речь идет обо всех длительных полетах вдали от Земли. Благодаря магнитному полю Земли высокоэнергетические частицы отклоняются от планеты, и поэтому она относительно защищена от них. Именно благодаря этому факту возможна атмосфера Земли и биологическая жизнь. Но если выйти в глубокий космос и потерять эту защиту, космический корабль и все его обитатели будут подвергаться бомбардировке космическими частицами так интенсивно, что доза облучения приведет к развитию заболеваний — от онкологии до синдрома Альцгеймера. Путешествие на Марс либо сведет физическое здоровье на нет, либо поместит человека в состояние деменции. Легко понять, что смысл такого путешествия в один конец становится очень сомнительным. То же касается и Луны, в отношении которой сейчас показано, что пребывание на её яркой стороне без защиты возможно не более сорока минут. Я не уверен, что интерес к таким смертельным экспериментам с путешествием на Марс имеет какой-то прямой идеологический характер. Но я уверен, что сами исследования в этой области имеют побочный военный характер. По сути, они являются частью радиобиологии, активно развиваемой в связи с военными вопросами.

— То есть Земля для нас является и физическим, и метафизическим, и экзистенциальным домом?

— Да, это верно! Геоцентризм становится императивом, требующим осознания, что Земля — уникальная и единственно доступная нам планета. Земля — это то место, на котором происходит история человечества, то место, где человеку открылся Бог, то место, из которого дарована возможность спасения. Земля — это та колыбель, которую следует беречь. Действительно, это наш единственный дом, вполне вероятно, неповторимый во всей Вселенной. Здесь вспоминаются ощущения первых американских астронавтов, увидевших Землю с орбиты Луны на фоне безбрежного черного космоса. Все они были охвачены ощущением чуда, имеющего место в космосе, — чуда нашей Земли как островка жизни и необычайной красоты. Можно посоветовать каждому христианину почаще обращаться к этой первой фотографии Земли из космоса, сделанной в 1968 году. Она будет им напоминать, что опыт Бога непосредственно сопряжен с этой планетой, так что первым из чудес является чудо существования Земли.